Сообщество помощи пострадавшим от наркомании

ГЛАВА 1
Сон был красив и блекло превращался в явь, но некоторые, маленькие, но очень важные детали, делали его таким желанным для меня именно сейчас.
Просыпаться не хотелось до боли – когда ещё будет так приятно!
Но я уже достиг той грани, за которой сознание начинало отделять сновидение от яви, и я всё отчётливей понимал, что пробуждение неизбежно, и всё что за этим последует, уже совсем близко. Разум подготавливался к новому дню. Моё тело, пока ещё очень осторожно, но уже очень неотвратимо, подавало сигналы, требуя прислушаться к его состоянию, и отреагировать как можно быстрее.
Я глубоко вздохнул и открыл глаза.
Реальность немедленно навалилась на меня в своей обычной манере: глубоко и неотвратимо. Я принял удар стойко, хмыкнув про себя, мол «видали мы это много раз». Тоненький, едва заметный лучик надежды на то, что сегодня случиться чудо и маховик реальности на мгновение остановится и даст передышку, мелькнул, но был категорически мною отвергнут. Я внутри себя утвердительно кивнул и стоически взвалил свой крест.
Для меня начался очередное утро зависимого человека.

Шаг первый: оценка физического состояния. С удовлетворением отметил, что харево ещё не началось. Я бы ещё во сне начал его чувствовать.ш
Шаг второй: вспоминаю есть ли у меня наркотик на утро. Есть. Первая и очень важная радость в этом дне.

Я осторожно повернул голову влево. Юля спит спиной ко мне и слегка посапывает во сне. Это конечно обманчиво: сколько раз она неожиданно резко просыпалась и ловила меня в самый неподходящий момент, когда я тянул руки на шкаф или шарил по полкам, стараясь достать нужные мне вещи, хотя ещё мгновение назад я был уверен, что она крепко спит.
Но сегодня этого не произойдёт. Я заранее позаботился обо всём. В комнате ничего нет.
Я встал с кровати и уверенно двинулся к туалету. Закрыв за собой дверь я осторожно, без лишних звуков, задвинул щеколду. Теперь всё в моих руках.
Я встал на корточки и засунул руку под ванну. Там за пакетом с бытовой химией лежит на боку большая пластиковая щётка. За ней покоится мой утренний наркоманский набор: пластиковый контейнер для анализов, в который с вечера заботливо уложена моя стартовая доза – шесть «двадцатьпяток» метадона, прижатых сверху большим куском ваты. Рядом с контейнером лежит шприц-десятка. Я аккуратно достаю всё это и складываю на крышку унитаза. Рядом с ним стоит ковшик, наполовину наполненный водой для Буси – нашей кошки. Я тихо выбираю шприцем десять кубов воды и лью в контейнер с таблетками, замираю на секунду, оценивая ситуацию, и доливаю ещё пару кубов. Таблетки моментально разбухают и начинают медленно растворяться. Я осторожно вращаю контейнер то в одну то в другую сторону, ускоряя процесс. Примерно через минуту всё готово. Я скатываю из ватки шарик и бросаю его в стакан. Сверху прижимаю носиком шприца и начинаю выбирать содержимое.. Вытягиваю около семи кубов раствора. В стакане остаётся добрая половина от закладки. Я дважды наливаю в него воду до половины, болтаю, и выпиваю получившуюся взвесь вместе с разбухшим от воды ватным шариком. Ну что ж, нерастворимые остатки уже попали в мой организм перорально, и теперь меня ждёт самоё приятное событие этого утра, а возможно и всего дня. Я быстро встаю на ноги, приспускаю трусы, надеваю на шприц иглу, подгоняю содержимое под носик и уверенно втыкаю иглу в «шахту» своей правой паховой вены. Этот путь настолько наработан годами ежедневных инъекций, что игла сама идёт куда надо. Стоп. Я на месте. Берём контроль. Порядочек. Я делаю выдох и ввожу содержимое шприца в себя.

Приход.
Состояние, которое невозможно описать человеку «не в теме» никакими словами, ни на одном языке мира. Это то, ради чего живёт наркоман. Самая большая радость в его жизни. Кусок материализованного абсолютного счастья.
За него годами платят абсолютную цену. Отдают всё что есть: здоровье, финансы, семью, своё будущее и свою судьбу. Отдают каждый день, легко, не задумываясь и практически никогда не сомневаясь. Все мы, кто больше, кто меньше годами зависим от прихода, как ребёнок в утробе зависит от своей матери. Это то, что заставляет нас жить несмотря на раны, болезни, ежедневную непрекращающуюся телесную и душевную боль. Он заставляет нас вставать с кровати в любом состоянии: на кумаре, с температурой под сорок, с переломанными конечностями, открытыми ранами, и идти, ехать, бежать хоть на край света за очередной дозой.
Для инъекционного наркомана с многолетним стажем нет ничего хуже, чем проколоть последнюю живую вену. За этим практически всегда следует период мучительного многочасового ковыряния маленьких синявок, поддувы, абсцессы, трофические язвы, мгновенные вспышки ярости и крики на окружающих, беготня по квартире с полным баяном крови и осознанием того, что в этот раз придётся колоться «по мышце» или пить. И вот наконец приходит смирение и понимание того, что теперь приход тебе недоступен. Это больно и страшно. Многие именно тогда принимают окончательное решение спрыгивать и едут на центры реабилитации. Кто-то лезет в петлю, и лишь небольшая часть из нас принимает решение употреблять другими способами. Но каждый из этих бедолаг понимает, что пуповина оборвалась навсегда. Это трудно объяснить и очень тяжело пережить.

Но мне до этого ещё далеко. Я вгоняю свою утреннюю дозу не задумываясь о том, сколько времени ещё отпущено моей последней хорошей вене. В конце концов есть ещё «глубинки» в шее, и может быть отошли убитые лет десять назад подмышки. Вообщем мне ещё далеко до этих проблем – я наслаждаюсь жизнью как могу.

Всё, мой основной утренний моцион окончен. Я промываю шприц, споласкиваю стаканчик и прячу всё это обратно под ванну. С этого момента я обычный человек, такой же как любой из вас. Я могу заниматься обычными повседневными делами и доза метадона в моей крови оказывает, обещанное фармацевтами, пролонгированное действие на моё тело и мозг, при этом не превращая меня в невменяемое тело. Практически никто из вас не заметит никаких проявлений неестественности моего состояния. Я спокойно прохожу мимо наряда полиции, будучи абсолютно уверен в нормальности своего поведения. В конце концов эти программы заместительной терапии для того и придуманы, чтобы дать нам возможность жить как обычные нормальные люди, при этом годами стоя на программе. Многие из нас пошли на работу. Кто-то создал семью. Такой себе суррогат нормальной жизни. Мы просто каждый день принимаем лекарство. Официально. Никого не боясь. Теперь нет нужды бегать за закладками, покупать дозу у барыг зная, что ты нарушаешь закон и однажды, рано или поздно, попадёшься. А там уже как вывезет кривая твоей удачи: может обойдётся малой кровью, а может и поедешь в тюрьму. Особенно если ты рецидивист, а вероятность этого в твоей жизни очень велика за долгие голы зависимости.

Но меня это абсолютно не касается. Я спокойно выхожу из туалета и иду на балкон курить.
Здравствуй новый день!

kortizol2020 писал(а):Источник цитаты Здравствуй новый день!

а можно как то типа с предисловия бы...ну чтоб понять что к чему...

,,Книга о вкусной и здоровой пище''))) или ,,Не ходите дети в Африку гулять...'с

Мариша, я тоже так подумал))но чел точно в теме

максут писал(а):Источник цитаты но чел точно в теме

я такое могла написать после просмотра фильма катька или та же 5 я терапия и тд ....
вот и хочется узнать в теме чувак или нет...или просто мастер пера...

Марина, судя по тексту, врач- нарколог бы точно смог так все описать.))) Особенно про пролонгированное действие.

kortizol2020 писал(а):Источник цитаты Приход.

а так до слез...что лично по мне...

Который раз убеждаюсь, что наркотики начинают принимать те, кого не устраивает их реальность. Они просто не могут ее принять. Им и нужна эта порция временного счастия

Да есть какие то моменты мне непонятные,посмотрим что за спец)что за фильм 5 терапия?я в интернете видел

Отправлено спустя 1 минуту 4 секунды:
А что теперь будет дневник наркомана на форуме?))или реклама З.Т

Кейт, полностью согласна!!!

Стало интересно мне - наркоманам нужна компания?
Как алкоголиками, курильщикам...

SashaYa, я думаю нет .

Андрей, надеюсь что продолжение еще будет)
С хэппиэндом))

Глава 2

Начиналось всё в Николаеве. Тёплым, на редкость для этого времени года, мартовским днём 1975 года. Моя мать, у которой я был первой беременностью, и которая переносила меня уже почти две недели, в начале первого ночи почувствовала схватки.

Родители познакомились ещё на вступительных экзаменах и, как это часто бывает, полюбили друг друга неудержимой и пламенной любовью, на которую способны лишь молодые и счастливые люди в начале своего жизненного пути. Оба были родом из офицерских семей. Отец мамы закончил свердловскую школу КГБ, женился и начал свой карьерный путь с гарнизонов Дальнего Востока (где в маленьком полковом лазарете военного городка моя мать и появилась на свет), продолжил службу начальником особого отдела в восточногерманском Шверине, и заканчивал свою блистательную карьеру главой парторганизации николаевского отдела связи, имея всё что полагалось иметь в наличии человеку его положения: квартиру, дачу, верную жену и двух дочек, которые на отлично закончили школу и собирались поступать в Николаевский Кораблестроительный.

Отец отца был фронтовиком, полковником военно-морской авиации, трижды представлявшимся к званию Героя Советского Союза. Закончив свой славный военный путь в должности начштаба и парторга 51 МТАП, и имея безупречный послужной список, надевал на парады красивейший чёрный парадный мундир морского лётчика с иконостасом орденов и медалей и номерным кортиком на поясе. После демобилизации он с верной женой-сибирячкой и двумя сыновьями вернулся в родной Николаев, где на отлично закончил НКИ, в котором и остался преподавать на должности зав кафедры, заодно являясь и парторгом института.

Вообщем обе семьи имели героическое прошлое, блестящий жизненный путь и являлись примером для окружающих и подрастающего поколения, перед которым они выступали с воспоминаниями на разных праздниках.

Короче говоря мои родители были из, можно сказать, одного круга, имели за спиной мощный бэкграунд и могли не переживать за развитие своих отношений.
Оба моих деда при первом личном знакомстве прониклись друг к другу глубочайшим искренним уважением и с радостью благословили моих будущих родителей на долгую совместную жизнь, при этом осторожно намекнув им, чтобы те не торопились с пополнением, а спокойно закончили институт, получили отличное распределение (отец отца – второй человек в НКИ после ректора), и начали свой жизненный путь с хороших стартовых позиций.

Но молодость как всегда взяла своё с лихвой, и на третьем курсе мама забеременела мной. На общем семейном совете было принято совместное решение: молодые переезжают в дом мужа, где им предоставлялась отдельная (одна из трёх) комната с балконом, рожают ребёнка и продолжают готовиться к своим дипломным работам, при этом родня им всячески бралась помочь в быту и воспитании будущего ребёнка. Одна бабушка даже готова была оставить опостылевшую и совсем ненужную ей работу, дабы посвятить всё своё свободное время воспитанию внука или внучки (про УЗИ в те времена ещё не слышали, и пол будущего малыша определяли по смутным предсказаниям бабок-ведуний).

Итак: в начале первого ночи моя мать, почувствовав приближение родов, безуспешно пыталась разбудить моего отца, который накануне солидно принял на грудь и категорически отказывался понимать что происходит. Не преуспев в этом, мать грустно вздохнула и начала собираться сама. Разбуженная её движениями по квартире свекровь, выслушав причину ночных сборов, и с криками «ах ты ж сволочь такая! У тебя жена рожает, а ты дрыхнешь, скотина!» ринулась в комнату будить моего отца. Руки матери могут быть самыми нежными на свете, но иногда обретают неотвратимую суровость, особенно когда речь идёт о появлении на свет первого внука. Вообщем через 20 минут отец, заботливо придерживая за талию мою мать, шёл с ней рядом пешком в сторону роддома номер 1, где мне и было суждено появиться на свет.

Роды были очень тяжёлыми. Мать, не зная особенностей ношения плода, прилично разъелась за время беременности и, соответственно, раскормила в утробе меня. К тому же к моменту родов она уже почти неделю болела тяжёлой формой простуды. Вообщем к полудню мать была измучена до предела, практически ничего не соображала, будучи напичканой разными лекарствами, а я всё еще не соизволил появиться на свет. На консилиуме врачей было принято решение удалять меня хирургическим путём заживо, дабы спасти хотя бы роженицу.

На этом мой жизненный путь мог бы закончится так и не начавшись, но у Небес на меня был свой план. Из соседнего родзала вышел прилично подпитый врач-акушер, пользующийся непререкаемым авторитетом в родильном отделении, будучи как говориться «врачом от Бога». Услышав грустный приговор мне, он хмыкнул, заявил во всеуслышание что «девка щас сама родит», и послал акушерку за вакуум-экстрактором.

Вот так с помощью большой присоски, 30 марта 1975 года, в 12.15 пополудни, появился на свет с весом 4600 и ростом 56см, абсолютно здоровый розовый младенец мужеского пола, который впоследствии будет назван Андреем Викторовичем, проживёт к своим сорока четырём годам очень непростую и весьма насыщенную жизнь, и однажды решит описать её в тех строках, которые вы сейчас и читаете.

Компания не нужна. Мой употребляет один